Владимир Минин. В тонусе ожидания

Государственный академический камерный хор, созданный в 1972 году Владимиром Мининым, отмечает юбилей. За 35 лет существования уникальный ансамбль солистов исполнил хоровые произведения практически всех русских композиторов.

Музыка Танеева, Рахманинова, Свиридова и Гаврилина, произведения русских и зарубежных авторов будут звучать и на юбилейном вечере коллектива, который сегодня будет проходить в Большом зале консерватории. Прямую трансляцию концерта покажет телеканал «Культура» в 19.15. А для «Российской газеты» Владимир Минин дал накануне праздничного события интервью.

Российская газета: Из обширнейшего репертуара хора сложно было выбрать произведения для исполнения на юбилейном концерте?

Владимир Минин: Очень сложно. Ведь юбилейный концерт — не обычный концерт. Здесь нужно так выстроить программу, чтобы получился праздник и для тех, с кем ты сотрудничал, и для публики, чтобы были показаны страницы прошлого и то, что было сделано совсем недавно. Мы решили, что в первом отделении публика услышит что-то более серьезное, а во втором — более легкомысленное. (В концерте примут участие оркестры Musica Viva и «Виртуозы Москвы», Владимир Спиваков, Елена Камбурова, Иосиф Кобзон. – Прим. авт.) Все это свести к общему знаменателю довольно сложно. Что получится из этого винегрета — будем судить после концерта (улыбается)...

РГ: Вы очень строгий критик по отношению к другим исполнителям. Как часто вы бываете довольны выступлениями собственного коллектива?

Минин: Концертов, так сказать, «по гамбургскому счету» бывает два – максимум три в сезоне. Хотя, конечно, у нас немало хороших концертов: мы всегда стараемся ниже ватерлинии не падать (улыбается). А чтобы концерт получился успешным, должно сойтись многое: акустика зала, публика, настроение хора. Успешность концерта зависит даже от погодных условий: если на улице слякоть, дождь, артисту тоже непросто достичь вдохновенного состояния. Тут все имеет значение. И когда на концерт приходит публика, которая любит этот жанр, а не случайно зашла, потому что некуда было деваться, вот тогда получается диффузия энергий!

РГ: Но ведь в 70-е, когда хор исполнял запрещенные властями произведения духовной русской музыки, публика далеко не всегда знала программу концертов.

Минин: Тогда публика шла на «запретный плод». И это вызывало у нее особый тонус – тонус ожидания. Теперь публика тоже иногда идет, не зная, что услышит, например, премьеру сочинения, и здесь решающим становится тот нерв, с которым премьера проходит. Исполняли мы недавно новые сочинения Канчели. В его музыке нет бравурности, она – тихая. Зато есть тот самый исполнительский нерв, передающийся публике. Все уже переполнены шумом, и именно тихая музыка вдруг произвела сногсшибательное впечатление.

РГ: Как-то вы сказали, что, организовывая свой хор 35 лет назад, хотели «создать что-то такое, что согревало бы сердца слушателей». Во многом именно поэтому основой вашего репертуара была духовная музыка. Сегодня вы обращаетесь к ней гораздо реже?

Минин: Даргомыжский сказал очень точно: «Хочу, чтобы звук выражал правду». Вот если есть в произведении правда чувства, правда мысли и если это окрашено сердечностью, то что тут можно добавить? Мы не изменяем нашей идее, просто мы ей следуем с помощью иных средств.

Надежда Багдасарян
«Российская газета», 15 мая 2007 г.
http://bagdasaryan.v-teme.com/minin